Мы все люди: и пациенты, и их родственники, и сотрудники, и волонтеры…

-Почему именно я? – вопрос, который задаёт себе каждый обречённый больной.

Плохая экология, плохая вода, тяжёлая промышленность рядом, работа на опасном и тяжёлом производстве, ещё тысяча причин почему можно заболеть в наше время, но ведь заболевают не все.

Почему при всяких прочих равных условиях именно я? Почему именно мой близкий, родной, любимый человек?
Можно долго рассуждать на эту тему, вспоминая про генетику, иммунитет, соматику, несчастный случай, предрасположенность, что там ещё.

Но когда ты уже услышал “приговор” все эти объяснения становятся бессмысленны. Произошло то, что ты никак не ожидал. Это не только произошло, оно сделало тебя зависимым и бессильным, незащищённым, уязвимым, слабым и беззащитным.

Чтобы понять, что ощущает больной человек, попробуйте утром на завтрак нарезать хлеб одной рукой, налить одной рукой чай, сидя на стуле (представьте, что вы в инвалидной коляске) дотянуться до предметов в верхних шкафах на кухне или насыпать корм собаке? Попробуйте с закрытыми глазами заправить кровать или заварить чай. Вы же все это делали тысячу раз, вы могли бы это сделать закрытыми глазами, наверное… Но, убираем что-то одно, привычное и… все усложняется в разы.

Сколько раз, пытаясь выполнить это действие необычным для вас способом вы разозлитесь на себя, вероятно, нецензурно выразитесь, психанете?

А каких эмоций мы ждём от людей, кто вынужден менять свой привычный образ жизни вот так день за днём?

-Мой папа стал невыносимым, – почти плачет в трубку женщина, – после того, как он слег , его как подменили: он злится, матерится, может кинуть в нас каким-нибудь предметом, отказывается мыться и стричься, в лучшем случае – просто молчит.

Так бывает не всегда, но бывает. Чем самостоятельнее, авторитарнее, независимее был человек, когда был здоров, тем тяжелее ему даются просьбы близким, это своего рода защитная реакция – он не умеет просить о помощи, он не знает как это делать. Свою неспособность попросить, сказать вежливо о том, что ему нужно, он прикрывает злостью и недовольством. Мало того, что ты физически беспомощен, так ещё и приходится преодолевать психологические барьеры.

Заявка на мытье лежачего больного, стрижку.

Отправляем туда наших мужчин. Сначала человек сопротивляется, выгоняет их, кроет матом. Дочери безумно неудобно за то, что происходит здесь.

Наши сотрудники разговаривают с мужчиной: про погоду, про власть, про горе-медицину, про то, что вот раньше было конечно лучше, про то, что страну разворовали.

Не мы придумываем темы. Разговор на эти темы – его выбор, обвиняя кого-то ему легче в своей безысходности, пусть лучше сейчас и здесь будут виноваты “правительства всех стран, массоны и врачи, которые купили себе дипломы”, чем члены семьи. Слушаем и соглашаемся. Можно материться, кричать – это его боль, а не агрессия против наших ребят. У него не столько физическая боль, сколько – душевная. И, конечно, обида. Досада, что все произошло именно с ним. Он все ещё не знает, как просить о помощи. Заявка затягивается.

Потом ребята предлагают все-таки помыться в надувной резиновой ванне. Разговор по-мужски: никаких женщин, никакой семьи.
-Что, правда поможете помыться? – с недоверием, но промелькнувшей надеждой спрашивает больной.
– Ну а для чего мы здесь?
– Да не серьёзно это как-то в какой-то ванне резиновой, а выдержит она, не лопнет?
Робко соглашается.

Неторопясь ребята проводят процедуру. За дверью комнаты переживают жена и дочь.

Уже через несколько минут, находясь в воде, человек улыбается.
Ребята сливают воду, обтирают полотенцем. На лице больного умиротворение.

-Ну какие же вы молодцы, ребята! Вот кого надо в президенты! – говорит лежачий больной.
Наши сотрудники улыбаются, а впереди ещё стрижка. Но теперь больной уже доверяет нашим ребятам, все проходит спокойно.

Собираем оборудование, сотрудники переодеваются, заходят к больному в комнату попрощаться. А у него робкий вопрос: ” Ещё приедете… Мы же не все про устройство государства обсудили… и это… я бы, ещё помылся”.

Вместо положенных 1,5 – 2 ч заявка продолжалась почти 3 часа. Но это того стоило.
Вот почему у наших сотрудников и волонтёров, на одну пару сотрудников – как правило, не больше 3 заявок в день на санитарно-гигиенический уход за лежачими больными: это сложно практически, энергетические ёмко, сложно психологически.

После каждой такой заявки им нужен перерыв, глоток воздуха, перекур. Они правда выходят опустошенными, надо время, чтобы восстановиться и на новой заявке быть “огурцом”.

P. S. Когда наш фандрайзер Ксения попросила Эдуарда и Дмитрия сфотографироваться после заявки, посмотреть в камеру – думаю, у них на лице все написано, вы сами все поймёте 

Вы можете поддержать работу наших выездных бригад, сделав посильное пожертвование или подписавшись на ежемесячный платеж на платформе «Нужна помощь»: https://nuzhnapomosh.ru/funds/fond-fenik…


Феникс ближе, чем кажется. Расстояние не имеет значения для помощи. С нами не больно, не страшно, не одиноко, не стыдно.

Выездные бригады “Феникса” работают в рамках проекта “С заботой о жизни”, получившем поддержку Фонд президентских грантов